Автор статьи почему-то не был указан.

Как-то по радио я слушала дискуссию на тему: «От чего бы вы хотели уберечь своих детей?». Звучала тема наркомании, алкоголизма, телевидения, компьютерных игр и прочего. А я ехала в машине и думала, что я хочу уберечь своих детей от жизни в долговой яме. В смысле от жизни под лозунгом «Я должен!». У нас ведь в обществе как: ребенок еще только родился, а к нему уже предъявляют целый список на всю жизнь. Должен спать по режиму, есть то, что надо есть и когда надо, опорожняться по расписанию, уважать старших, быть старательным и прилежным в учебе, интересоваться тем, что взрослые сочли нужным, и прочее, и прочее...

На тот момент я ехала с визита и была расстроена маниакальным стремлением мамы впихнуть своего ребенка в рамки нормы, которые при ближайшем рассмотрении оказались настолько противоречивы, что ребенок был в них совсем невпихуем. И я понимала, что снять тревожность ребенка можно, только изменив мамин взгляд на него.
Как тут будешь не волноваться, если ты все время неправильный, какой-то не такой и в любой момент мама может передумать и перестать ухаживать за тобой. Страх оказаться плохим и отвергнутым — второй после страха смерти. А как изменить взгляд на ребенка, не изменив взгляд на себя?

И тут я подумала, что в долговую яму сажают своих детей родители, которые сами в ней сидят по самые ушки и предъявляют сами себе целый список того, что «должен делать настоящий родитель». Хотя родитель — это лишь одна ипостась проявления личности. Подобную мотивацию у таких людей можно увидеть в разных направлениях их жизни. И я начала искренне сочувствовать таким людям, так как чувство долга всегда идет вместе с огромным чувством вины за несоответствие идеалу, страхом оступиться и сделать ошибку и с огромным разочарованием и обидой оттого, что проживаешь не свою жизнь и не получаешь достойной награды и оценки. Это же постоянная зона тревожности и страданий. Я еще хорошо помню, как из этого выбиралась.

Это типичный образ жертвы — человека, отрезанного от своих потребностей в угоду эфемерного идеала «должен быть таким». Когда человек делает, что хочет, это всегда приносит энергию еще на этапе идеи, и отдает он что-то в мир, потому что у него много и ему столько не нужно. И это — бескорыстно. Когда человек идет из картинки «должен», он дает то, что ему нужно (свои желания и свой комфорт) в долг другому. И всегда возьмет три шкуры с должника.
Жертва — это не какая-то флегматичная особа, вечно ноющая о жизни. Нет. Жертвы чаще всего очень энергичны. У них есть смысл жизни — жить ради кого-то или чего-то. А в «конце туннеля» стоит награда — образ идеального будущего. Из этой великой идеи Жертвы черпают энергию. И, если что-то или кто-то этой великой идее угрожает, это что-то или кто-то становится врагом, а Жертва становится очень воинственной, загоняя палками всех непокорных в ее идеальный мир.

Не торопитесь узнавать в описанной мной картинке кого-то из окружения. «Величайший враг прячется там, где ты меньше всего будешь его искать». В каждом из нас живет Жертва. В ком-то больше, в ком-то меньше. В нашем обществе это очень сладкий образ. Такой правильный, такой простой, насажденный с рождения. Если ты не жертвуешь своим комфортом и желаниями — ты эгоист. А эгоистом быть «плохо», это осуждается. Поэтому делай что должен, и все тебе будет. Идеалы расписаны по каждому направлению — идеальная мать, идеальная жена, идеальная дочь...

Кстати, об «идеальной дочери». На семинаре «За что цепляют нас наши мамы» я видела, как трудно поворачивается мышление в партнерство с матерью. Идет привычная установка «мать должна», где матери как живого человека не существует. Партнерство не в смысле «равные» и не в смысле «мы дружим против кого-то», а в смысле «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям». Да-да, идея коммунизма в каждой отдельно взятой семье.

Дело в том, что модель партнерства закладывается в раннем детстве. Та самая зависимость, которая может быть комфортной, и тогда все участники пытаются этот симбиоз укреплять и развивать, а может быть некомфортной, и тогда люди начинают подсознательно этот симбиоз разрушать. Я пишу и говорю об этом много. Комфортная зависимость — это когда потребности каждого члена прикрыты. Соответственно, некомфортная — когда хронически не прикрыты.

Но Жертва, она как раз живет в том, что отодвигает свои потребности в угоду чему-то и кому-то, и от этого чувствует себя большой, важной, а главное, «хорошей» и «правильной». Сама это делает. Понимаете? Обстоятельства — это ее оправдания. Наши мамы тому яркий пример.
Они сами жертвовали своей жизнью, загнав себя в долговую яму, хотя их об этом никто не просил, а теперь предъявляют счета за непрожитую жизнь. И на вышеуказанном семинаре я увидела, как отказывается наш внутренний ребенок видеть в матери, живущей в чувстве долга, живого человека. Мы выступаем как чистые потребители. Что, в принципе, неудивительно. Мать, придерживающаяся поведения «должна», невольно заставляет думать так и детей. А мы перенимаем эту модель материнства, реализуя ее на собственных детях. Входя в свое материнство, мы думаем, что теперь тоже «должны».

Я, как попугай, твержу о взгляде на ребенка как на партнера, который очень заинтересован, чтобы его матери было хорошо. Любовь к матери записана в нас генетически. Ну хорошо, не любовь, но привязанность точно.

Более того, ребенок хочет, чтобы все вокруг жили в мире и согласии. Он готов встраиваться в жизнь взрослых, если она, эта жизнь, есть. Но все это как об стенку горох, когда у женщины есть разделение — или жизнь ради ребенка, и тогда она «должна» (далее идет долгий список), или жизнь по своим потребностям. И это не совмещается. Не научили нас этому. Ребенок воспринимается как чистый потребитель, который только требует и требует и ничего не дает взамен. Неудивительно, что мы так устаем с детьми. А вот ребенок-партнер — это уже за гранью фантастики. Особенно это сложно показать мамам с грудничками.

С грудничками принято или жертвовать собой, или «бодаться» — кто кого. Работа в партнерстве «ведущий/ведомый» построена на полном доверии. Ведущий ведет, ведомый идет. И ребенок хочет следовать за мамой, если его потребности и особенности учитываются. Бодание с ребенком происходит тогда, когда мама не видит в ребенке партнера, а начинает мыслить долгами: «я должна» и «ты должен».
Знаете, когда я на семинарах при разборе того, что такое «поддерживающее окружение», задаю вопрос: «Посчитайте, сколько у вас таких человек рядом?», 9 из 10 не включают своих детей в «своих». Почему? Да потому что дети не являются поддержкой в нашем мышлении. Дети — это великая жертва собой. Мать должна!

А потом мы удивляемся, что в подростковом возрасте они не воспринимают нас как людей из зоны своей заботы, которые нуждаются в поддержке. Они не понимают, что мы устаем, расстраиваемся, ошибаемся, что мы бываем слабы и уязвимы. Что нам надо иногда заварить чай. У них партнерство в связке «ведущий/ведомый» построено по принципу: ведущий — Жертва, которая «должна», этакий биоробот, который еще все время «предъявляет по счетам» и которому надо сопротивляться, а ведомый — потребитель, маленький деспот, тянущий одеяло на себя. А потом мы спрашиваем, почему мы сами и наши дети не хотим взрослеть? Кто же захочет быть в таком «партнерстве» ведущим.

Так вот, возвращаясь к началу... Я бы очень хотела уберечь детей от долговой ямы. Я хочу, чтобы они поздравляли меня в старости на день рождения, потому что им нравится радовать меня, а не потому, что они должны это сделать.

Я хочу, чтобы они общались с теми, с кем им хочется общаться, и занимались тем, что им приносит не только деньги, но и радость.

Я хочу, чтобы их жены получали цветы потому, что им хотелось бы заботиться о них, а не потому, что женам положено дарить цветы по праздникам.

А главное, я хочу, чтобы в каждый момент их жизни они понимали, что делают все это не ради кого-то или
чего-то, а ради себя. Потому, что хотят этого. Свобода воли.

И тогда их жизнь будет наполненной настолько, что им не придется заполнять пустоту внутри алкоголем, наркотиками и прочими иллюзорными наполнителями жизни. А для этого нужно жить так самой. Иначе как же я смогу их этому научить?

Супер! Я так благодарна родителям, что они запирали меня в комнате с этой едой, пока я её не съем. И чего я только не делала с этой едой, кроме одного-есть) Может тогда я полюбила творчество))

Получается, что дальнозорким человек становится, когда уже " вырос и узнал"?)))

Согласна. Чувство вины пожалуй самое разрушающее чувство, сравнимо лишь с местью и завистью.

Это лишь в случае слез не от физической боли.

Моей внушили родители, что она обязательно при этом еще и сломает себе что-нибудь.) Я всегда добавляю - " чем моложе косточки, тем быстрей они срастаются, да и с твоего роста падать к земле ближе".)))

Ты правда не понимаешь?) Мне что-то не верится...Ладно.)
Физическую боль нужно уметь терпеть, а не раскисать сразу и не впадать в панику,.. тогда можно будет быстрее обнаружить способы для ее устранения. А с Душевной болью не так. Ее лучше не копить,и, если не удается отпустить самому, то прибегать к помощи других близких-дальних-прохожих-и сочувствующих, слез, крика и прочего  совсем не стыдно, лишь бы легче стало.Иначе эта боль может с легкостью человека выжечь изнутри.)

А никто и не говорит, что нельзя " вскрикивать", ойкать и плакать.) Да и сдержать себя редко у кого получится, особенно у детей. Мне показалось тут ключевое слово " хватит"

Значит слезы, как проявление боли, допускаются. Вопрос заключается в продолжительности этой " реакции на боль". И причины для этой фразы тоже могут быть разными. Ведь плачь ребенка может отвлечь родителей от устранения причины боли,поисков возможных вариантов помощи, а некоторые просто в ступор впадают. Еще дети часто продолжают плакать" по инерции", от перенесенного страха, стресса. Тогда такая фраза не допустима, бо физическая боль переросла в другую. Да и вообще, если честно, мне трудно рассуждать на эту тему, для меня желание помочь ребенку, успокоить его, облегчить возникшие трудности, отвлечь от стрессовой ситуации  так же естественна, как дышать. Не будем же мы серьезно разбираться в вопросе, почему мы дышим и можем ли не дышать.))

Вот тут соглашусь двумя руками. Ничем, только тем, какой орган болит.

В Европе это обычная практика. Женщины ю считают кормление ребенка грудью естественным процессом и не хотят прятаться. Видимо, и к нам это приходит.

Это вопросы к мамаше.
Но вообще сам по себе акт кормления грудью абсолютно естественен и не постыден. ИМХО.

Это все культурные стереотипы. Сейчас они такие. Тысячу лет назад были другими.
Когда что-то происходит напоказ - это не есть хорошо. Типа вот, смотрите, какая я крутая, кормлю ребенка в общественном месте и не взираю на ваши фэ! А если процесс происходит ходит естественно, без показухи - думаю, тут нечего стесняться, и дети, не страшно, если увидят. Ведь это же прекрасно - грудное кормление.

Когда-нибудь дойдём и до этого)))

А что, кормить ребёнка - это стыдно?

Ключевое слово - не принято)